Колонка: Как движение #metoo в игровой индустрии отражает проблемы коммуникации

Пару лет назад движение #metoo прокатилось по миру, затронув индустрию кино. Своих влиятельных позиций в одночасье лишилось множество представителей этого развлекательного сегмента — от продюсеров до актеров. Игровую индустрию волна также не обошла стороной, пусть и без той шумихи, что с Харви Вайнстином. Однако в последние пару недель случилось что-то странное — начался очередной прилив обвинений в домогательствах и неподобающем поведении.

Но сегодня я не хочу обсуждать конкретные обвинения против Криса Авеллона или стримера Angry Joe, не хочу обсуждать ситуацию с некоторыми сотрудниками Ubisoft и рядом других случаев, которые всплыли в последнее время. Вместо этого я хочу обсудить реальные причины, почему это происходит. А также высказать свою позицию в отношении так называемой cancel-культуры — общественного бойкота, который способен разрушить жизни обвиняемых без суда и следствия.

В прошлом сентябре я последний раз написал материал, посвященный Алеку Холовке, — инди-разработчику, который покончил жизнь самоубийством после того, как "звезда" геймергейта Зои Куинн обвинила его в сексуальных домогательствах. Алек, будучи не совсем стабильным, не смог выдержать того шквала ненависти от сторонников Зои. С его точки зрения, жизнь действительно кончилась — без законных разбирательств и возможности покаяния, Алек лишился сторонников, он стал изгнанником в любимой индустрии, с ним разорвали отношения друзья и знакомые. И все только потому, что Куинн написала в твиттере одно сообщение, вооружившее сторонников #metoo амуницией, прикончившей дизайнера, программиста и композитора игры Night in the Woods.

Тем временем Зои Куинн живет, занимается своими проектами, продолжает вести активную деятельность в твиттере.

Действительно ли Алек был плохим бойфрендом для Зои? Я не знаю — Куинн говорит одно, в то же время неофициальное расследование показало ситуацию не столь однобокой. В то время как Куинн представляла миру свою версию событий, которая стала дефолтной истиной для сторонников #metoo, никто и не думал слушать версию Алека.

Что происходит в последние дни? Ситуация идет в очень похожем направлении. В сети делают заявление, что Крис Авеллон занимался сексуальными домогательствами и эмоциональным насилием. Наверное, жертвы говорят правду — ту истину, какой она им казалась и кажется. Но это не более, чем субъективное восприятие ситуации. Вновь происходит наступление войск #metoo, Криса отлучают от всего, что только возможно. И подавляющее большинство даже не пытается выяснить объективное развитие событий — что действительно происходило между Крисом и теми, кто его обвиняет?

Получается, что кто первый обвинил, тот и правее? Зачем проверять что-то, если можно поверить на слово и не думать головой. Даже если Крис действительно совершил то, в чем его обвиняют, разве он не заслуживает публичного суда, в котором вместо орущей толпы участие будут принимать факты. Что стало с системой правосудия? Куда пропала презумпция невиновности? Ах да, бойцам социальных сетей не нужны какие-то там факты, ведь достаточно веры.

Вот ради этого и создавались фейсбуки и твиттеры? Чтобы вместо коммуникации разрушать людям жизнь? Чтобы любая ошибка прошлого преследовала нас до гробовой доски? Вы такой реальности жаждите? Вы хотите оглядываться в прошлое, будто оттуда ползет Демогоргон и однажды он неизбежно нагонит вас — пусть и за гробовой доской. И с каких пор люди стали поголовно святыми, лишенными греха, что им достаточно слов в твиттере, чтобы осудить человека?

Но самое печальное, что все это не новости. Мы сами не заметили, как нападения на личности и социальный бойкот вошли в новостной цикл. Открываешь утром фид — а там очередной срыв покровов, в трендах снова травля. С каких пор мы сами для себя нормализовали акт уничтожения чужой жизни потому, что в прошлом кто-то с кем-то пытался переспать? Конечно, это не извиняет аморальные действия и домогательства. Но хочется задать вопрос тем, кто вместо легитимного пути разрешения споров идет и вываливает все это в социальных сетях — вы верите в искупление?

Когда человек совершает преступление, то его ловят, судят и отправляют думать о содеянном в места не столь отдаленные. Таким образом они выплачивают свой долг обществу. Нормальные ищут прощения, сломанные продолжают падение на дно.

Только вот у суда твиттера нет возможности послушать обвиняемого. Да и #metoo ничего не хочет слышать. У этих присяжных нет понятия прощения — только перманентное изгнание в бездну забвения. Стереть с лица Земли! Либо ты за #metoo, либо ты против. И если ты против — то автоматически попадаешь в прицел этого монстра, у которого нет ушей и глаз. Только тысячи пальцев, набивающих тысячи твитов ради одной цели — крушение.

Однако все это лишь симптомы чумы, что мы пригласили к себе. Это признаки чего-то фундаментально сломанного. Или этот механизм всегда был сломан, но мы только сейчас начали осознавать это?

Речь идет об общении.

Не просто в озвучивании своих мыслей и обсуждении их. В искреннем выражении того, чего мы хотим, к чему стремимся, что чувствуем.

Сформировалось бы движение #metoo, если бы было понимание? Если бы выражение своих желаний происходило открытым образом, без надумываний и внутренних спекуляций?

В процессе написания этого текста в редакционный чат кинули очередной твит с обвинениями. На этот раз в сексизме, а причиной долгого молчания в очередной раз называют страх. Почему же вы не выступили против при первом столкновении с ситуацией? Если бы вы сделали это сразу, напряжение не дошло бы до взрывоопасного, способного буквально уничтожить жизни людей. Существует такая вещь, как анонимные письма. Уже много лет, как работают организации, к которым можно обратиться за помощью в выражении своих опасений.

И эта неспособность к четкой, открытой коммуникации не только приводит к социальному бойкоту, но и вызовет вопросы у любого хорошего отдела HR. Что видит сотрудник отдела кадров и потенциальный работодатель — то, что вы не способны разрешать конфликтную ситуацию без применения ядерного оружия. Что вы будете утаивать от работодателя критическую для имиджа организации репутацию.

Что еще хуже — подобные крестовые походы наталкивают на мысли, что всего этого можно было бы избежать, если бы много лет назад жертва действительно могла сказать “нет”. Без сомнения, некоторые “хищники” воспримут отказ в штыки и в некоторых случаях вероятны негативные последствия для жертвы. С другой стороны, мы живем в реальности, и это не очередной эпизод Санта-Барбары, где обделенный вниманием мужчина начинает нацеленно портить жизнь отказавшей ему. А если ситуация совсем пагубная, то разве не лучше сделать открытое заявление и объявить об отставке, с требованием компенсации? В чем смысл носить груз годами и потом выплеснуть все в твиттер.

У меня нет четкого плана на то, как можно исправить ситуацию, как сделать так, чтобы женщины не становились жертвами, а мужчины не злоупотребляли своими постами и властью. Но я уверен, что начать надо с истиной проблемы — коммуникации. Не через твиттер, однобоким образом, а друг с другом. Если мы не будем общаться прямо, без скрытых смыслов, то как же решить проблему для всех сторон?

Мы все с одной планеты, так почему же нам так сложно найти общий язык?

Иллюстрации: Piotr Jabłoński