Колонка: Одиночные линейные шутеры и мужские фантазии состояния под контролем
Мое недавнее прохождение Wolfenstein: Youngblood натолкнуло меня на мысли о том, чем же The New Colossus понравилась мне значительно больше и стала для меня лучшим шутером 2017 года. Нет, это не значит, что Youngblood не заслуживает внимания — для кооперативного отстрела наци пару часов вечером очень даже. Однако проходя нелинейную кампанию я поймал себя на мысли, что в истории близняшек Бласковиц мне не хватает чего-то. И тут мне попалась в руки книга Марко Клуса "Terms of Enlistment", представляющая историю обычного парня, ставшего новобранцем в футуристической армии.
Рассказывать сюжет книги я не буду, так как пока одолел не более пятой части. Но несколько строк из нее стали тем толчком, который требовался для понимания того, почему мне так понравилась The New Colossus и почему я в целом люблю одиночные линейные шутеры. Все сводится к простому следованию приказам — будь то детали миссии БиДжея или небольшой указатель цели Half-Life. В одиночных линейных играх мне не требуется размышлять о том, что хорошо или плохо, что морально или нет — достаточно просто выполнять поставленную задачу и постараться не наглотаться свинца в процессе.
Подобная простота существования, прямолинейность всех действий и зависимость от чужих решений, некогда будоражила меня, толкая на ознакомление с французским иностранным легионом. Армия, даже состоящая из наемников, идеально представляет процесс бездумного выполнения приказов. Когда просыпаться, когда завтракать, когда заниматься, когда тренироваться, когда чистить зубы и когда спать. Каждое действие имеет соответствующее место и время, позволяя очистить голову от лишних мыслей и стать олицетворением биоробота.
Естественно, это не значит, что я бы подошел для роли рядового вояки. Слишком много лишних вопросов, внутренних споров и моральных оценок возникает через пару дней "бездумного" исполнения приказов — еще подростковый лагерь убедил меня в непригодности для такой деятельности. Однако внутреннее желание выключить голову и выполнять только то, что положено, сохранилось где-то внутри.
Возможно, такая воля присутствует у большинства людей. Она не обязательно относится к полной потере самостоятельности или стремлению стать перманентно подчиненным кому-то или чему-то. Пытаясь разобраться в источнике, я пришел к заключению, что суть может заключаться в ответственности. Когда я беру на себя роль БиДжея и отправляюсь превращать тысячи наци в материал для зомби-экспериментов, то меня не беспокоит мораль или последствия действий. Я не думаю о том, кто из этих ребят в форме действительно заслуживает смерть, есть ли у них жены и дети, убивали ли они в своей жизни невинных. Может быть, им просто не повезло родиться в определенной стране в определенное время, может быть, им промыли мозги или заставили служить страхом за близких, брать в руки оружие и стрелять. Кто-то безусловно заслужил самое жестокое отношение, но уверен ли, что за всю карьеру в роли Бласковица я не убил ни одного дурачка, следующего приказам, как и сам БиДжей?
Отказ от ответственности в одиночных линейных играх позволяет мне ощутить себя маленькой шестеренкой в большом, искусно отлаженном механизме. Ни Гордон Фримен, ни БиДжей, ни Думгай, ни герои большинства шутеров от первого лица не достигали успеха в своем деле самостоятельно. Натянув шлем на голову, я забывал о личной ответственности за действия и следовал приказам в той или иной форме. Выбор и последствия имеют смысл в определенных жанрах и играх, позволяя испытать персональную значимость, но должны ли эти механики присутствовать везде — безусловно нет.
В роли Адама Дженсена я ценю необходимость принимать персональный выбор и жить с результатом этих решений. Под личиной Бласковица я ценю возможность отключить голову, просто двигаться вперед и делать все, что от меня требуется для достижения нового шага в борьбе за лучшее будущее тех, кто морально не готов жертвовать собственной "чистотой".
Некогда подобный тип игр был одним из самых плодотворных жанров, но за последнее десятилетие разработчики и издатели поняли, что с экономической точки зрения эффективнее выпускать сервисы и сессионные игры, где нет никакого намека на персональную миссию и все сделано в первую очередь для создания относительно коротких забегов, никак не влияющих на общее положение дел. В этих играх мы перестали быть эффективной и важной частью структуры, значимость действий свелась к личным достижениям, удовлетворение свелось к трепету и регулярному всплеску адреналина от постоянного балансирования на грани.
Такой подход не обязательно плох, но он лишает того удовольствия от простого и понятного следования установленной задачи. Серия Call of Duty с ее одиночным режимом ежегодно гарантировала подобный опыт, за что ценилась многими геймерами. Я — неважнецкий стрелок, у меня посредственная реакция и не самая лучшая внимательность на мультиплеерном поле боя, но разве это показатель, что мне не нравится пострелять по врагам и внести свою лепту в масштабную кампанию?
И от этого становится еще печальнее, что качественные одиночные линейные игры год за годом становятся все реже. За последние пятнадцать лет индустрия самостоятельно вырастила поколение геймеров, предпочитающих комфорт обнесенного стеной садика, куда приятно зайти на несколько сессий, чтобы пострелять в лицо вражеской команде. В чем-то такой опыт схож с бездумной стрельбой, но эффект от него совершенно другой. Вместо стремления к цели, главная задача сводится к повышению скилла, передвижению по рангам, преследованию топовой строчки. Тогда как в одиночных шутерах удовольствие возникает не от конкуренции за первое место, а от возможности оставить реальность позади, ощутить себя бойцом на важной миссии, который будет следовать приказу и добьется успеха в своем деле.
Поэтому цените одиночные линейные шутеры от первого лица, где нам предоставляется возможность ощутить то, что в повседневной жизни едва-ли доступно — свобода от выбора.
P.S. Скорее всего, некоторые геймерши тоже не прочь пострелять в линейном шутере, однако говорить за них не могу.
Иллюстрации в тексте: Fragan Tanguy, Veli Nyström.