Цикл рассказов "Вендетта". Клинки Отмщения.

Его никто не мог обнаружить, он стал настоящим мастером незаметности. Годы тренировок и растущая жажда мести в сердце сделали его настоящим убийцей, тем, о ком люди рассказывают своим детям шепотом, пугая и запрещая по ночам выходить на улицу. Вдвойне смешно. Он никогда не опускался до убийства невинных и безоружных. Смерти заслуживал не каждый, и уж тем более не каждый заслуживал смерти от его руки.
Если бы все эти дураки могли сейчас обратить на него свой взгляд, они бы увидели Отрекшегося, облачившегося в простую одежду, в накидку знаменитой на весь Азерот Гильдии и плащ их дружного братства. В осторожном передвижении не было нужды, он шел, лишь слегка ссутулившись. Глупцы назвали бы это вальяжной походкой, мудрецы – смертоносной пружиной, шагом змеи, готовой в любой момент распрямиться и нанести удар.

В голове разливалась мелодия, которую он услышал, когда бился в Каражане, и запомнил навсегда. Он всегда вспоминал о музыке, когда нервничал или был возбужден тем, что он должен был сделать. Наверное, у каждого в глубине души есть частичка света, которая помогает переживать самые страшные моменты жизни. Этой частичкой для него были музыка и братья из Гильдии.

Вендетта стала для него настоящим домом. В юношестве он пытался примкнуть к другим общинам, но там не принимали ни его, ни его взгляды, а он презирал и не понимал чужие. В Вендетту же о пришел с высокого поднятой головой, лучшим другом Советника, видавшим войну боевым разбойником, разделяющим кредо братства убийц и готовым нести возмездие за себя и товарищей, коих сразу у него прибавилось.

С Советником он познакомился, как и со всеми своими друзьями, в бою. Еще на Дреноре он попал в засаду, устроенную сподвижниками Генна Седогрива. Из последних сил он добивал уже пятого воргена, как вдруг услышал за соседним холмом, словно удар тяжелейшего молота, скрежетание льда об металл. Повинуясь скорее инстинктам самосохранения, чем желанию помочь кому-то, он шагнул в тень, скрылся от остатков отряда Седогрива, пробежал несколько сотен метров и увидел Отрекшегося мага, сражавшегося с отрядом Короля Вариана с такой яростью, которой позавидовал бы сам Адский Крик. Маг заметил подданного Темной Госпожи, его взгляд не выражал ничего, кроме холодной ярости. Но разбойнику было достаточно его упорства в битве против ненавистного Альянса. Их силы объединились, а противники, обескураженные двойным напором ловкости, интеллекта и ярости, пали один за одним.

Вестник Войны с тех пор стал его лучшим другом, был дорог ему как родной брат. Тем больнее было вспоминать о том, как он, вернувшись в таверну Даларана после очередного задания Кадгара, нашел своего согильдейца израненным, завернутым в плащ братства и с взглядом, который мог означать только одно – Альянс нашел его. За Советником охотились многие убийцы «голубых» кровей, но ему раз за разом удавалось ускользать, либо успешно уничтожать их. На этот раз, как узнал разбойник, они подстерегли его друга сражающимся с общиной гарпий в глубинах Валь’шары. Только гнусные трусливые крысы могут решиться нанести удар в спину. Их было пятеро. Советника спасло лишь перо Авианны, подаренное ему за заслуги при очищении Огненных Просторов от сил Рагнароса. Он израненный добрался до поста Отрекшихся близ Крепости Черной Ладьи, откуда его переправили в Даларан. Прежде чем впасть в долгую кому, не прекращавшуюся по сей день, Вестник Войны прошептал своему брату лишь одну фразу. «Они пришли с Южного Берега…».

С того дня он почти не вспоминал про разгоревшееся по всему Азероту вторжение Пылающего Легиона, в войне с которым принимала участие добрая половина членов его Гильдии. Он хотел отмстить. Преподать урок. Во времена Катаклизма, когда Вендетта только зарождалась и переживала свои самые светлые дни, Альянс сражался с честью, бывали и исключения, но в целом они были достойными противниками. А сейчас, подстегиваемые постоянной сменой власти Ордынского Трона, собственной корыстью и трусостью, «голубые щенки», как их называли в Совете, начали бесцеремонно толпами нападать на его согильдейцев и нещадно уничтожать, не давая шансов на честный бой. Одним из жертв их нападений стал Советник. И это нападение стало личной вендеттой разбойника.

Его мысли вернулись к реальности. Сгущались сумерки, всё меньше эльфов мелькали по городским каналам на своих лодчонках, торговцы закрывали свои лавки, боязливо оглядываясь по сторонам, надеясь, что их не настигнет чей-нибудь острый клинок. Его же клинок был готов к бою, но сегодня предназначался не для одного из этих доходяг, зависимых от маны и легиона. Он предназначался для того, кто был одним из первых, кто занес свой меч за спиной его друга. Для того, кто в кругах своих подхалимов называл себя «Воеводой». Для того, кто, по сведениям разбойника, сегодня должен был появиться в одном из самых богатых районов Сурамара с целью похвастаться своими сверкающими доспехами и приударить с помощью пары бутылок вина за легковерными и запуганными демонами эльфийками.

 

«Голубого щенка» называли по-разному. Жаждущие попасть в его свиту повторяли про себя его «титул», старожилы Альянса называли кличкой цепного пса - Полканом, конкуренты – Старым Воином, которому давно пора дать дорогу молодым. Но при всех его недостатках он оставался могучим воителем, который даже в свои годы мог один на один сразиться с любым противником и имел немалые шансы победить. «Ты даже не думал дать ЕМУ шанс, старый пёс! И ни один щенок из твоей своры не посмел оспорить твой гнусный план!» - думал с яростью разбойник, сжимая под полами плаща свои клинки.

Он бесшумно поднялся на крышу одного из зданий, не потревожив даже сурамарских чаек. Перед его взором открывалась вся площадь, и он до мельчайших деталей видел каждый свой будущий шаг, каждое движение, которое он был готов сделать с холодной расчетливостью убийцы, чтобы завершить свою месть. Он хотел сделать это, смотря в глаза старого «щенка». Он хотел, чтобы в его глазах застыл ужас при виде клинков разбойника, торчащих из его сверкающих, но уже бесполезных доспехов. И он мечтал принести в таверну Даларана кусок плаща его злейшего врага, чтобы Советник, хоть и сквозь глубокий убивающий сон, смог ощутить, что девиз Гильдии «Око за Око» - не просто фраза, а кредо всех его братьев.

Наступила ночь. Выглянула луна, свет которой был отравлен нашествием Легиона. На площади было пустынно и разбойник начал волноваться, что его шпион в рядах Альянса подвел его, но, стоило ему пустить в своё сознание эту едкую мысль, в дальнем конце площади из проулка, ведущего в сторону одного из сурамарских притонов, раздался громкий хриплый хохот его врага, сопровождаемый не слишком искренним хихиканьем пьяных эльфиек. Старый Щенок вышел на площадь, обнимая двух симпатичных девушек. Наверняка он думал, что его вечер будем прекрасным, полным алкоголя и разврата, но его планам не суждено было сбыться. Бесшумная тень соскользнула с одной из крыш и, источая жуткую угрозу, приближалась к компании.

Разбойник не хотел лишних жертв невинных девушек и уже знал, как отведет от них удар. Старый Щенок наверняка воспользовался бы ими как живым щитом, а в планах разбойника это не числилось, как и в его кодексе чести.

Старый Щенок уже начал рассказывать отличный анекдот, который, как он надеялся, полностью расположит дам к нему, как вдруг увидел чуть различимый блеск в метре от своих ног, блеснула маленькая золотая монетка. Разбойник увидел на секунду в глазах Воеводы мелькнувший страх, а затем появившуюся в его голове мысль – его планы на сегодня сильно меняются. Это была монета Поступи Смерти, офицера Гильдии Вендетта, Сумеречного Разбойника. Те немногие, кому удавалось от него ускользнуть, рассказывали, как видели эту монетку, прикасались к букве «V» на её тыльной стороне, а затем встречали свою смерть. Воевода прикоснулся к своему мечу, думая, насколько быстро он сумеет выхватить его, чтобы отразить нападение. Эльфийки застыли около него, недоумевая, почему Старый Воин так резко посерьезнел и потянулся к своему мечу. К чести Воеводы, он сразу решил, что девушки не должны видеть его победу или поражение. Они его уже не интересовали, он прохрипел лишь «Идите домой. Я зайду завтра», и эльфийки поспешили убраться восвояси от порядком надоевшего им Старого Щенка.

После того, как дамы скрылись в ближайшем переулке, Воевода медленно подошел к монете и со всей силы пнул её в направлении ближайшего канала, краем уха надеясь услышать приближение невидимого противника. «ТРУС!» - раздался его рев и птицы, мирно спавшие на крышах города, взметнулись в черное небо, недовольно хлопая крыльями. «Ты хочешь сделать это громко, верно? Хочешь публики?» - подумал разбойник, стоявший в тени в нескольких метрах от Старого Щенка, который разъяренно оглядывался по сторонам, ища своего врага.

- Зря ты выкинул мою предвестницу Смерти. Придется за ней нырнуть одному из нас. И зря ты так кричишь. Ты не дождешься помощи. Сегодня ты один и ты умрешь без своих прихвостней, захлебываясь в собственной крови. И ты будешь знать, кто это сделал, ты будешь помнить, кто вонзил клинок тебе в сердце. Я здесь. И я здесь, чтобы убить тебя. – произнес разбойник, выходя из тени прямо на своего врага.

Воин сразу заметил его и принял боевую стойку. От взгляда разбойника не уклонилось то, что Старый Щенок заметно удивился, что его враг появился без оружия и не атаковал сразу. Не укрылось от его глаз и то, что враг этому заметно обрадовался. И в этом была его роковая ошибка.

- Что, дохлая гадина, решил пойти на меня в открытом бою? – прохрипел Воевода - Ха-ха, самонадеянная крыса, ты поплатишься за свою самоуверенность, а твой плащ станет отличным дополнением моей коллекции тряпок для мытья полов!

Противники двигались по кругу площади, не сводя плотоядного взгляда друг с друга.

- Как смеешь ты, Голубой Щенок, даже думать о том, чтобы прикоснуться к ткани, которую носят самые достойнейшие, те, кто косит вас пачками в открытом бою? Не так, как ты, со сворой своих грязных псов, со спины, нагло и бесчестно? Сам Король Ринн, если бы узнал о твоих поступках, лично зарубил бы тебя прямо в тронном зале, гнусная ты…